Иногда классическая музыка сразу вызывает у нас ассоциации с фильмами или сериалами. И мы вспоминаем: «Ааа, это же звучало в…», и в голове сразу проплывают кадры с доисторическим человеком, роем вертолётов или инопланетной певицей. Хотя сами произведения могут быть совершенно о другом. Почему же создатели фильмов так часто используют классическую музыку в саундтреках? И почему нам так ярко запоминается результат?
Так сказал Кубрик
Стэнли Кубрик первым додумался использовать классические музыкальные произведения для «преломления» картинки. В фильме «2001 год: Космическая одиссея» мог бы быть современный создателям саундтрек, но режиссёр логично заключил, что размах эволюции человечества способны передать лишь шедевры классической музыки. Фильм начинается с эпизода «На заре человечества», в котором предки людей, австралопитеки, сталкиваются с таинственными монолитами внеземного происхождения и учатся добывать огонь.
Поворотный момент проходит под мелодию, известную сегодня даже самым далёким от академической музыки людям. Это начало симфонической поэмы Рихарда Штрауса «Так говорил Заратустра», вдохновлённое философскими изысканиями Фридриха Ницше. В России оно хорошо известно и как тема популярного телешоу «Что? Где? Когда?». Торжественная, громко объявляющая о триумфе композиция стала настолько популярной, что её теперь даже используют в пародиях. Другое произведение, достигающее в фильме новых, поистине космических высот — «На прекрасном голубом Дунае» Иоганна Штрауса. Только теперь в прекрасном вальсе кружатся целые спутники, освещаемые не свечами, а звёздами. Это целое путешествие от совершенства венских балов к непостижимому величию Вселенной.
Финальный штрих
Тропой Кубрика последовали многие крупные режиссёры, в том числе Оливер Стоун. Классическая музыка в его и правда масштабных работах звучит неожиданно и тем самым подчёркивает драматизм событий. Например, главной музыкальной темой военного эпика «Взвод» (1986) стало Адажио для струнных Сэмюэла Барбера, официально признанное одним из самых грустных музыкальных произведений в истории. Хотя оно довольно часто используется в кино и украшало фильмы ещё до Стоуна, сейчас уже сложно представить этот щемящий мотив без падающего и в агонии воздевающего руки к небу героя Уиллема Дефо. Смерть сержанта Элайаса и безумие Вьетнамской войны обретают осязаемость и дополнительную глубину именно благодаря музыке Барбера, написанной ещё в 1930-х годах. По сути, именно через эту композицию Оливер Стоун задаётся вопросом о смысле (или его отсутствии) в бесконечной вражде человека с человеком.
В «Прирождённых убийцах» (1994) Стоун создаёт картину тюремного хаоса и доводит его до уровня гротеска, когда бунт происходит под «Ночь на Лысой горе» Модеста Мусоргского. Серийный убийца Микки Нокс (Вуди Харрельсон), воспользовавшись возможностью, буквально программирует других заключённых на восстание. Он берёт в заложники съёмочную группу криминального телешоу, в том числе Роберта Дауни младшего со спорным австралийским акцентом, и направляется к своей возлюбленной. Мэллори (Джульетт Льюис) тем временем сражается с обезумевшим детективом Скагнетти (Том Сайзмор), и всё это под звучание симфонической картины Мусоргского с беснующейся нечистью. Инфернальное обаяние «Ночи на Лысой горе» идеально подходит к фильму-сатире на СМИ и общество, своими руками создающее демонов.
Итальянские пейзажи и шедевры архитектуры в костюмной мелодраме «Комната с видом» (1985) способны пробудить романтические наклонности даже в самом безнадёжном сухаре. Однако режиссёр Джеймс Айвори решил подстраховаться и окутал путешествующих по Италии чопорных англичан облаком арий из опер Пуччини. Так, «падение» благообразной снаружи, но мятущейся внутри Люси Ханичёрч (совсем зелёная Хелена Бонэм-Картер) происходит на золотистом поле, где под арию Chi il bel sogno di Doretta её страстно целует герой Джулиана Сэндса. Забавно, что пробуждающуюся чувственность Люси и порыв Джорджа Эмерсона иллюстрирует отрывок из оперы Джакомо Пуччини «Ласточка», в которой куртизанка влюбляется в простодушного парня, но в итоге решает не идти на поводу у чувств. Герои «Комнаты с видом», напротив, в итоге счастливо сбегают от условностей, этикетов и браков по расчёту в солнечную Тоскану.
Диегетики ради
Очень часто классическая музыка звучит в событийной вселенной самого фильма. Это называется диегетическим звуком — тем, что играют или слушают сами герои, как бы «звуком внутри картины». И здесь классические музыкальные произведения становятся отличным способом усилить выразительность сцены или добавить неожиданную деталь. Диегетический звук также может многое рассказать о характере персонажа и его намерениях. Каноничный пример с классической музыкой — вертолётная атака на вьетнамское поселение в военной драме Фрэнсиса Форда Копполы «Апокалипсис сегодня» (1979). Для устрашения военные включают с громкоговорителей «Полёт валькирий» Рихарда Вагнера, который нынче является одним из самых узнаваемых классических мотивов в мире. Это отрывок из «Валькирии», второй оперы из четырёхчастного цикла «Кольцо Нибелунгов». Бесстыдно громкая и даже великолепная в своём нахальстве композиция прекрасно дополняет стаю надвигающихся на поселение вертолетов. Карикатурный пафос, напалм и полное безумие происходящего.
А ещё персонажи кино часто ходят в оперу. И те арии или инструментальные композиции, которые они там слушают — это тоже диегетическая музыка. Например, Корбена Далласа в фантастическом боевике Люка Бессона «Пятый элемент» (1997) практически насильно ведут на концерт оперной дивы, да ещё и в компании надоедливого ведущего Руби Рода (Крис Такер). Внезапно брутального персонажа Брюса Уиллиса сражает голос инопланетной дивы, поющей на совершенно нечеловеческих высотах. До легендарного вокализа The Diva Dance Плавалагуна исполняет как раз-таки классическую арию Il dolce suono из оперы Гаэтано Доницетти «Лючия ди Ламмермур». Это трагическая история красавицы, выданной за нелюбимого и сошедшей с ума. По сюжету, девушка убивает жениха и выходит к людям в окровавленном подвенечном платье, а потом падает замертво. Как и Лючия, Дива становится жертвой обстоятельств и умирает, едва допев свою последнюю песню.
Комический эффект
Контраст между настроением музыки и событий на экране часто создаёт умопомрачительно смешные эпизоды. Чтобы сделать приключения героев ещё забавнее, для музыкального сопровождения в фильмах или сериалах выбирают хорошо знакомую классику с игривым настроением. Например, когда герои куда-то крадутся, на фоне часто звучат «Танец часов» из оперы «Джоконда» Амилькаре Понкьелли, пиццикато из вполне себе пафосного балета «Сильвия» Лео Делиба или «В пещере горного короля» Эдварда Грига. Последнее любят добавлять в сцены махинаций, обычно заканчивающиеся катастрофой, как та самая эпохальная мутка с радаром в комедии «Крысиные бега» (2001). А в трогательном мультфильме «Вверх» (2009) одинокий дедушка с переменным успехом поднимается по лестнице в специальном кресле — под томную хабанеру из оперы Жоржа Бизе «Кармен». Вот так вдруг ария свободолюбивой цыганки про непредсказуемость чувств начинает играть новыми красками в неожиданном контексте.
Часто безалаберность героев подчёркивается именно саундтреком из классической музыки. Те же братья-недоумки из «Крысиных бегов», не попав на рейс, задумывают сорвать полёт для всех и в итоге устраивают аварию под раскаты знаменитого отрывка из «Пер Гюнта» Грига. Масштаб разрушений растёт пропорционально размаху композиции. А вот в бессовестно недооценённой комедии Джона Лэндиса «Оскар» (1991) злоключения очень занятого гангстера (самоироничный Сильвестр Сталлоне) и всеобщая неразбериха сопровождаются бодрым мотивом из оперы «Севильский цирюльник» Джоаккино Россини. И правда, Анджело здесь, Анджело там… Ушлый бухгалтер вздумал жениться на дочурке гангстера, горничная уволилась и прихватила не тот чемодан, а в дом Анджело Проволоне в один день решили заявиться банкиры, полиция и местный священник — очень некстати! Однако находчивые герои «Оскара», не уступая самому Фигаро, в итоге распутывают всё (ну, почти), что заплелось таким причудливым образом. Вот так, равно как и во всех предыдущих случаях, классическая музыка становится тем самым спутником, который помогает лучше раскрыть сюжет. Ну а произведения обретают вторую минуту славы и новых слушателей.
